Грустная история про бомжа трошку и его верного друга кузю. Истории жизни бывших бездомных, которые смогли найти постоянное жилье Рассказы меня приласкал бомж

Женщина приготовила бутерброды с колбасой и маслом, сделала чай и налила тарелку горячего борща со сметаной. Вынесла все на подносе, а сама быстро спряталась за дверь и подглядывала в глазок. Мужчина все аккуратно доел и в сторону двери произнес: “Спасибо вам. Бог все видит” и ушел.

Так и ходила она работу и каждый день подкармливала беднягу. А однажды, идет утром нет его, и вечером нет, и на следующий день его тоже не было. Так страшно ей стало, тревожно за него, а вдруг что-то случилось?

Обыскала все дворы – нигде нет. Только через знакомых нашла она его в больнице. Избитый, голодный и грязный увидел ее и глаза даже засветились от счастья! Только тогда он признался, что зовут его Сергей и не по своей воле он попал в такую ситуацию и стал бомжем. “Я и не ждал вас, только мечтал и надеялся. Простите, мне и угостить вас нечем, да и сводить никуда не могу…”.

bahamaspress.com

Та знакомая лишь с улыбкой на лице смотрела на этого человека. Она не видела в нем бомжа, за все это время он стал для нее по-настоящему близким человеком.

С больницы они уходили вместе, крепко держась за руки. А Сергей все боялся, вдруг она исчезнет… не мог он поверить в свое счастье.

Прошло больше 20-ти лет. Они до сих пор вместе, есть дети, свой успешный бизнес, квартира, машина и дача с бассейном. Одним словом, жизнь у них сложилась счастливо и в достатке.

А что было бы, если женщина поддалась стереотипам и оттолкнула свою любовь? А Сергей до сих пор рядом и все еще боится, а вдруг она исчезнет…

«Саша, просыпайся. Посетителей принимаешь»? Молодой человек встаёт и по-армейски быстро заправляет кровать. Уже несколько дней Александр Егоров живёт в одной из палат отделения пульмонологии первой омской городской больницы.

История молодого парня, проведшего пять лет на улице, быстро разлетелась по социальным сетям. До совершеннолетия жил и учился в коррекционном интернате № 16. Когда ему исполнилось 18 лет, он покинул интернат и пор оказался на улице. Сейчас ему уе 23.

Жанна Александровна

Настоящим спасителем для Саши стала школьная учительница Жанна Александровна. Их встреча произошла в декабре, в самые суровые морозы. Женщина обнаружила Сашу около своего дома, в коллекторе:

«Нашла его на теплотрассе. Бомжиха лежала там огромная, а рядом парень молодой. Я проходила мимо, на работу шла, а она у меня хлеб попросила. Ну, где я ей его возьму? На обратном пути зашла в магазин, купила молока и хлеба. Думаю, встречу их - отдам, нет - так домой принесу. Встретила. Отдала я продукты и у парня спрашиваю, как же такой молодой - и на улице? Он ответил, что из интерната коррекционного после выпуска выгнали на улицу, ничего не объяснив. Мы поговорили, он рассказал, что есть огромное желание изменить жизнь, всё исправить. Конечно, это только его версия, но я уже не могла выбросить его из головы».

Саша выглядит несколько младше своего возраста. Он немногословен. На пальце татуировка. Характерные жесты выдают «опытного» человека - Саша побывал в колонии для несовершеннолетних и секрета из этого не делает - в его ситуации избежать подобного опыта было сложно.

Жанна Александровна обращалась в полицию, там ей сказали, что хорошо знают Сашку. Рассказали, как уже пытались ему помочь, пристроить куда-то, но он сбегал. Посоветовали не стараться, все они одинаковые, как ни пытайся, всё равно на улице опять окажутся. Скорее всего, по-настоящему Саше никто и не пробовал помочь.

«Мы стали постоянно видеться с Сашей. Договаривались с ним, в какое время встретимся, где. Ходили чай пить в «шаурму». Ну, он пил, это я так называю „Мы чай пьём“», - улыбается Жанна Александровна.

Врачи не находили никаких болезней

Незадолго до встречи со спасительницей Сашу сильно избили. К привычному виду бездомного добавилось и помятое лицо - в таком виде никуда не пустят, на документы не сфотографируют. Кое-как Жанне Александровне удалось договориться и провести Сашу в баню. Насилу ей удалось его отмыть. Они старались просидеть в бане как можно дольше - всё равно ему на улицу возвращаться приходилось. Домой взять Сашу школьная учительница не отважилась.

«Решила его в больницу положить, чтоб он там отлежался, подлечился. Сначала его не хотели брать, не находили никаких болезней. Но я сказала: ищите! Конечно, обнаружилось и воспаление лёгких, и раны все его. Вот уже третью неделю. Должны скоро выписать, наверно. Но мы к этому готовы, я договорилась с православным приютом, там пообещали пристроить Сашу на первое время. Они возьмут его на два месяца. За это время ему помогут с документами», - рассказывает женщина .

Жанна Александровна показывает вещи, которые удалось собрать для Саши. Вот сапоги, уже немного изношенные, но по сравнению с теми, что были на Саше при первой встрече — «небо и земля». Вот тумбочка с одеждой, всего хватает. Есть и зимние вещи. «Сейчас не хватает только белья и носков. Многое удалось собрать. Я сначала по своим знакомым собирала, потом в Интернете объявление повесили, в социальных сетях. Откликнулось много народу», - с благодарностью говорит женщина.

Я ведь ничего не знал

Жанна Александровна интересуется у Саши последними новостями:

- Ну что, как лечение?

- Нормально, перевязки делают. Антибиотики колют.

- Мёд вот тебе принесла.

- Спасибо.

- А на улице так холодно, - смеётся Жанна Александровна.

- Да! 22 градуса, а тут тепло, - соглашается Саша.

- Саш, расскажи, нам это нужно всё? Мы хотим изменить жизнь?

- Конечно! Сколько можно уже, натерпелся.

- Я у тебя не спрашивала ещё, скажи, как ты попал в колонию?

- Да было там, - видно, что Саша говорить на эту тему не хочет.

- Какие у тебя увлечения? Кем хочешь работать? - спрашиваю уже я.

- Ну, это всё смотреть надо, вспоминать. Так много увлечений. Мебель мы делали, стулья. Надо думать.

Жанна Александровна рассуждает о вариантах трудоустройства: «Одна девушка приходила, предлагала сторожем, с проживанием. Это хороший вариант. Жильё, конечно, необходимо. Снять квартиру - это восемь тысяч, в частном секторе, может, дешевле. Будем думать».

Как воспитаннику детского дома, Саше положено жильё. Но свою возможность он уже один раз упустил. Дело в том, что до недавнего времени в очередь необходимо было встать до 23 лет. Но в связи со вступившими в силу с нового года изменениями, у Саши вновь появляется эта возможность. Саша рассказывает, что из интерната его отчислили по достижению 18 лет без лишних слов: «Свободен, - сказали, не имеем права больше тебя держать. И хоть бы подсказали, что мне нужно встать на очередь за жильём. Я же не знал ничего».

Перед уходом из Сашиной палаты я увидел безумно трогательную сцену: Жанна Александровна обняла Сашу и спросила: «Какой у нас девиз, Саш?» - и уже вместе они отвечают: «Только вперёд! Ни шагу назад!». Как в кино.

Саша идёт нас провожать. Проходя по коридорам, заставленным койками с больными, Саша рассказывает, как ему повезло с лечащим врачом: «Мне все говорят, не в те руки ты попал, врач такая, что не выпустят тебя, пока окончательно не вылечишься. Так для меня это только лучше».

Еще бы Саша не подвел

Мы прощаемся, Жанна Александровна обещает прийти завтра. После интерната и пяти лет на улице Саше, наконец, повезло. И хочется верить, он свой шанс не упустит и не наделает ошибок.

Конечно, Жанна Александровна понимает, с какими рисками связана её опека над Сашей. Часто такие истории заканчиваются большим разочарованием. Возможно, и её подопечный выберет для себя путь профессионального бомжа, как та «огромная бомжиха с пенсией в 17 тысяч». Но то спокойствие, которое настигло омскую учительницу после того как она пристроила Сашу в больницу и впервые за месяц смогла спокойно заснуть, - уже большое счастье.

Ещё бы Саша не подвёл.

Бездомный по имени Борис уже не помнит, как давно он живет на улице. Самым близким человеком в его жизни был брат, но он умер, а жить с дедом он не хочет. Мы встретились с ним абсолютно случайно: он подошел, стрельнул сигарету и начал рассказывать, как недавно познакомился с транссексуалом Сашей, который отвез его в гостиницу, а после свидания купил ему телефон и новые шмотки. Мы захотели услышать другие истории и Боря с удовольствием рассказал нам про свою жизнь.

Стыдно бывает, когда я прошу денег. Знаешь, мне помогает алкоголь в этом смысле. А пить я не люблю. Ну, курить - курю. А пить не люблю.

Бомжевать я начал, можно сказать, с 13 лет. Я сирота, учился в интернате для умственно отсталых детей. Когда меня начали бить воспитатели, я стал убегать ночевать на Курский вокзал. Так я почувствовал свою судьбу, какая она плохая. У меня есть родственники, они живут в Саратове. Я довольно плохо их знаю. Еще есть двоюродный дед, какое-то время я жил у него, но потом мы поссорились. Он - тварь. Он хотел, чтобы я в его квартире ремонт делал за тысячу рублей. А я сказал, не хочу - слишком дешево.

Я после больницы тогда был - мне надрываться нельзя, мешки таскать эти, с цементом. А в больницу я попал вот как. Здесь, на вокзале, двое подходят ко мне и газом нервнопаралитическим мне в лицо, и начали меня по животу и по паху резать. Я от них побежал, на дорогу выбежал, на шоссе это, Садовое кольцо. Решил от них убежать и под машину попал. Колено у меня было сбито, вся нога в гипсе. Не знаю, зачем они это сделали. Рюкзак, может, мой хотели забрать?

Деда видел последний раз три месяца назад. Если я к нему вернусь, он будет очень злой на меня, потому что я ему ремонт не помог сделать. Он припомнит мне это дело. Просто будет все это время ворчать и говорить, когда будет напиваться, вечером: «Вот ты Борис, вот ты сволочь». А он каждый день бухает. «Путинку» пьет. Кому охота его нервы слушать? Я лучше буду далеко от него находиться, чем рядом с ним жить. Правильно? А в том году я огороды ему сделал, вскопал их. Раньше я к нему иногда ездил, сейчас перестал. Он мозги мне ебать начинает, когда злой. Нельзя телевизор смотреть, кино, которое хочу. И из-за этого не хочется рядом находиться с ним. Я могу на улице бомжевать.

Я даже зиму одну на улице прожил, два года назад. Вот здесь раньше палатка стояла, потом Собянин убрал. Собянин же запретил палатки все. А тогда я мог к палатке и забесплатно мне друг давал пиво. Я всю ночь стоял, на улице стоял. Днем я спал или в метро, или на вокзале. А так, я просто не спал. Я чисто пивом догонялся, «Охотой».Или кофе пил.

А этой зимой я жил в Центре Преображения России. Вот я в Туле у них был, в Рязани. Это чисто центр для бомжей и наркоманов, да. Алкоголиков и наркоманов. Там можно жить и работать на них бесплатно. И они за это кормят.

У меня это, представь, было три комнаты, а сейчас я бомжую. Три комнаты, в коммуналке. Первую я продал, потому что мне хотелось дело свое открыть. На Выхино она была, на Вешняковской улице. 10 с половиной метров, она мне от интерната досталась. А я ее продал за 650 тысяч рублей, чтобы дело открыть. Мы хотели мороженое делать. Я договорился с братом, будем бизнесменами. Он сказал – давай. Если что, говорит, я тебя пропишу к себе в комнату.

Арендовали подвал на Разгулева. Хотели цех по производству мороженого там открыть, но не получилось. Обанкротился. Знаешь, инфляция, там была, в 96-м году. Пришлось все оборудование продавать обратно, людей всех выкидывать, которых нанимал, на улицу.

А брат у меня фрезеровщиком работал на заводе. Он убогий был вообще-то, его бог наказал за то, что он грешил немножко. Ой, как мне жалко его было. Ни разу, это, не хочется матом говорить, не трахался. Ни разу не трахался даже, представляешь? У него фаланг не было. Его прораб окрикнул, а он выпимши был, ну и пальцы ему отрезало. Ему дали первую группу.

Он мне однажды сказал, мол, познакомь меня, с теми, с кем ты общаешься, приведи их домой. Тогда я риелтером работал, зарабатывал в день примерно по сто долларов. Мог себе позволить пойти в клуб, мог вещи себе покупать, джинсы. Ходил на дискотеку в «Шанс» на Площади Ильича, там был аквариум хороший с большими рыбками: по пятницам там люди голые плавали, и все смотрели на них. Представляешь? В основном, туда голубые всякие приходили. И девочки и парни были, а так, в основном, голубые.

В «Шансе» я познакомился с одним мужиком, его Андрей звали. Сначала я дал ему пятьдесят рублей на водку. А он предложил мне, чтобы я пригласил его к себе переночевать, типа он мне даст. Ну я взял, и привел его к брату. Купили две бутылки водки, «Три богатыря», дешевая такая, раньше продавалась, и закуски. Хлеба, немножко колбаски и все.

Мы пришли, а у меня дома еще две бутылки на столе стоят. И в тот вечер брат перепил - и умер. Я просыпаюсь утром - думаю, чего это он не храпит? Он обычно храпит, тем более когда синий. Этого толкаю, который пришел вместе со мной. А он забегал как собака по квартире, не знает, что делать. Я ему говорю, иди к соседям, звони, вызывай скорую. Позвонил, вызвал. Она приехала. И говорит: «Ты меня извини, Борис, я сейчас убегаю. Мне надо будет по делам идти, увидимся на дискотеке».И ушёл. Ну не сволочь ли? У меня горе, а он убежал.

А из комнаты, в которой жил брат, меня выгнали. Все досталось соседке. Там диваны и шкафы были новые, их ему бабка купила. Все к соседке ушло, представляешь? Все вещи, которые были нажиты нажиты большим трудом.

После смерти брата я год на винте торчал. В Царицыно жил, снимал там комнату. Вмазаться мне предложила баба, которую я в комнату к себе привел. Я первый раз отказался, а потом согласился. Мне под винтом трахаться понравилось. Я мог бабу ебать целый час. Еще я мог кроссворды разгадывать большие, в них слова угадывать, которых не знаю. И быть раскрепощенным. Мог работать как собака и не уставать, хорошо было.

Больше не хочу его, он действует на нервы, людей притягивает. Под винтом я стал почему-то бояться милиции – а раньше никогда не боялся. Начал бояться, что меня поймают.

Я винт сам научился варить, меня даже за мастерство называли «профессором». Я из любого эфедрина сделаю винт, главное, чтобы эфедрин был. Нужна кислота, щелочи. За компонентами я на Лубянку ездил.

Раньше подруга меня вмазывала, а потом я сам начал - и передознулся. Мне начали казаться глюки. Тараканы мерещатся, ползут из всех щелей ко мне, летящие, ползучие. Летят и садятся на лицо, в глаза бьют. Я сначала руками от них отмахивался, потом убежать пришлось.

Я из окна выпрыгнул на кухне - слава богу первый этаж был. Пошел в санэпидемстанцию и рассказал там, что чеченцы подкинули мне в форточку тараканов. Приехала скорая помощь и милиция – хорошо, что я в это время был во дворе.

Домой решил не возвращаться, поехал к другу. В метро еду, а там ведьмочка на веревочке, маленькая такая, а около меня тараканы ползают. Я ногами их давлю и говорю кышь, кышь отсюда. Приезжаю к другу и говорю: «Серега, перекрести меня, пожалуйста. Мне тараканы везде мерещаться, дьявольское наваждение какое-то». Он перекрестил, но через пять минут все снова началось. Так мне плохо было, пять дней мучился. Думал, что умру. А Серега думал, что я с ума сошел.

У меня потом еще один передоз случился. Ну, я винтом поставился, мне захотелось ебаться. Я взял в руки карту голую, хотел подрочить. Я держу карту эту, голую бабу. Знаешь какую? Пиковую даму. Представляешь? Пиковую даму держу, голую, с сиськами и хочу подрочить. И тут вырубаюсь.

Сначала я очутился в черном подвале и там сорок баб, все голые. И всех я по очереди ебу. Потом, я устал, мне уже не хочется их трахать и я от них убегаю, они - за мной. Сорок голых баб бегут за мной, все меня хотят. Прибегаю в комнату, там стоит стол, накрыт всякими яствами, которые я хочу. Куры-гриль лежат, вина всякие. И стоит огромный мужик, три метра ростом, волосы длинные, белые. Я понял, что это дьявол, его звали Асиель. И он говорит мне: «Борис, оставайся здесь». Я говорю, не останусь. Я почему-то захотел на улицу выйти. У меня предчувствие какое-то было, интуиция. А он мне в ответ, не хочешь жрать то, что на столе, уходи тогда. Я вышел и очнулся сразу же.

P.S. Когда Боря закончил рассказывать про передоз, приехали полицейские. Мы настаивали, что початая бутылка пива, стоящая на лавке возле детской площадки, ни в коем случае не может принадлежать нам. В результате дискуссии, в отделение забрали только одного из нас. Боря продолжил свой рассказ, но через некоторое время приехал второй патруль. К этому моменту с Борисом уже было сложно разговаривать, и мы решили разойтись, вручив ему двести рублей.

P.S. Меня зовут Александр. Это мой личный, независимый проект. Я очень рад, если Вам понравилась статья. Хотите помочь сайту? Просто посмотрите ниже рекламу, того что вы недавно искали.

Предупреждение: Данная новость взята отсюда .. При использовании указывайте ЭТУ ССЫЛКУ как источник.

Вы это искали? Быть может это то, что Вы так давно не могли найти?

МОСКВИЧ

Лично знаком был с двумя людьми, сделавшимися бомжами. Один - бывший военный, завсягдатай ура-патриотических митингов, банально спился и перестал работать, после чего живенько выброшен был на улицу своей очередной благоверной. Второй - случай особый. Этот, будучи и без того от природы психически не очень здоровым, в течение многих лет ловко мимикрировал. Откосив от службы в армии по т. н. «крезе», получив основное высшее гуманитарное образование (Историко-архивный институт) и ни дня по специальности не проработав («пылью-то бумажной чихать!»), купил где-то липовый второй диплом по т. н. «психологии». Так и не сумев с двумя высшими (!) устроиться на приличную работу и категорически не желая вкалывать, занялся т. н. «чайным бизнесом», состоявшим в следующем. Приобретая, по его собственным словам, не у перекупщиков (как все), а у «самих поставщиков», т. е. - напрямую у китайских деревенских хозяйств, специализирующихся на выращивании чая, т. н.»элитные» сорта, снял в столице пару небольших комнатушек, обозвав все это сомнительное заведение «ООО». В течение нескольких лет (по его собственным словам - целых 11) без особого успеха пытался впаривать посетитетям эти «коллекционные» чаи небольшими порциями в пакетиках, стоимостью - по 1 000-8 000 рублей за 100 грамм (это - не шутка!). В ответ на осторожные замечания бывших однокашников по институту, намекавших на то, что цены надо бы сбавить, чтобы покупали чаще, безапелляционно отвечал, что все это - «маргинальные разговоры», свойственные «социальным инфантилам» и «лузерам», а у него, у «забуревшего», чай - «не простой, а золотой», т. е. «эксклюзивный», отборный. Сколько в Москве чайных бутиков и магазинов, думаю, знают все. И надо ли объяснять, что в течение буквально пары-тройки лет накопились колоссальные долги за аренду, в налоговую и пр. Назанимав у однокурсников, родственников, знакомых и просто «лохов» несколько миллионов рублей и несколько десятков тысяч баксов, в конце концов, разорился окончательно. В довершение всех бед, как это делают многие «россиянские» горе-бизнесмены, свои «родимые пенаты» предусмотрительно переписал на жену (чтобы их не арестовали коллекторы). Последняя, убедившись, что он - полный м…к и, кроме прочего, изменяет ей с другой, скоренько вышвырнула на улицу «чайного эксперта». Сейчас бывший «генеральный директор ООО» прячется где-то в далекой морозной Якутии, беззастенчиво «трахая» всех, кого знает в интернете, настойчивыми просьбами «срочно перечислить» ему, «обиженному» и «обманутому», по 10 000 - 20 000 рублей, а «еще лучше в долларах». Дескать, теперь он - бомж, голодающий и холодающий, которого «ограбили» и выгнали «недобрые люди». Вдумайтесь, все это - не про неграмотного заезжего цыгана из «незаможней», а про непьющего (!) русского москвича - с двумя дипломами о высшем образовании! В далеком Якутске «униженному» еще и отморозило пальцы на руке (выставили на 50-градусный мороз на неуплату?), и теперь он - инвалид! Но, чтобы получить инвалидность легально, тоже необходимы время, деньги, а главное - регулярный уход и жилье. И, разумеется, во всех этих несчастьях «мастера чайной церемонии» (так эти придурки себя обзывают в интернете) «виноваты» буквально все: президенты («россиянский», американский, украинский, китайский), премьер, глава нацбанка, министр финансов, ФНС, служба приставов, покойный Ельцин, здравствующий Горбачев, «коварные» евреи (которые, между делом, в основном ему и давали взаймы - у русских, татар и хохлов с белорусами - просто нечего было дать), «мировая закулиса» и т. д., и т. п. А, между тем, ничего бы этого не было, если бы официальные разрешения на ИПД у нас давали не за взятки, а лишь после тщательного медицинского освидетельствования каждого такого не в меру «предприимчивого» гражданина, а также ввели законодательные ограничения на цены, устанавливаемые в торговле хотя бы продуктами питания. И работал был такой вот «хитрожопый Вася» где-нибудь на фабрике или в сфере ЖКХ - исключительно за ту сумму в «деревянных», во сколько оценивается его собственная дурость или шизофрения!

Бомж был неопрятен, неопределенных лет, от него плохо пахло, и вид он имел неприятный. Несмотря на домофоны и кодовые замки, бомжи нет-нет, да и просачиваются в наш подъезд. И пусть меня обвинят в недостатке человеколюбия и гуманизма, но я стараюсь держаться подальше от бомжей. Но тут - деваться было некуда, бомж поджидал меня у лифта.

Слышь, браток, дай кипяточку, - мужик густо дышал убийственной смесью перегара и чеснока, - травки заварить, а то не ровен час - заболею я, а болеть мне сейчас никак невозможно.

«Да, - подумал я, - бомжам и врачам болеть категорически запрещено. В такой мороз - особенно. Интересно, а где он травку берет? Это не такое уж и дешевое удовольствие ныне. Заваривает! Оригинал.»

Я, конечно, далеко не мать Тереза, но в такой нехитрой просьбе отказать не смог. А вслух сказал:

Ну, почему ж не дать хорошему человеку? Дам, конечно. Вот только посуду найду…

Земляк, не беспокойся. Посудка-то у меня есть. Есть посудка-то. Вот, - тут бомж, как фокусник, извлек откуда-то чистую банку из коричневатого жаростойкого шотовского стекла, со шлифом, с фирменной эмблемой, но без крышки. - Прям сюда и наливай. Не бойся, она не лопнет, она стойкая.

О! Шоттовское стекло! Немецкая! Давно не видел таких банок!

Земляк, а ты, часом не химик? Толк в посудке-то знаешь!

Нет, я биолог, - буркнул я. Говорить не хотелось.

Да? Что, МГУ кончал? - обрадовался бомж.

Ну. А что, не похож?

Это я так, не обижайся. Я ведь тоже Университет кончал. Математик я. Окончил факультет прикладной математики процессов управления Ленинградского государственного университета. А теперь вот - бичую.

Кого бичуешь? - не понял я.

Да не кого, а бичом стал, - пояснил мужик.

А что так? - сообразил я, вспомнив, что на языке бродяг «бич» значит «бомж».

Да вот так. Так уж вышло. Ты кипяточку-то мне принеси, а я и расскажу все. Ты такого ни от кого больше и никогда не услышишь. Принеси кипяточку-то.

Я быстро сбегал к себе, вскипятил электрический чайник с золотой спиралью, налил в жаростойкую банку кипяток, предварительно обвязав ее каким-то старым полотенцем, чтобы не обжечь руки. Когда я спускался на лифте вниз, у меня была слабенькая надежда, что мой случайный знакомый исчезнет. Испарится. Или его выгонят из подъезда. Но нет. Бомж меня ждал.

А, принес! Вот спасибо, дай Бог тебе здоровья. Ты извини, что я тебе тыкаю, но я уже привык по-простому общаться, жизнь заставила.

Говоря это, бомж достал несколько бумажных пакетиков и высыпал из них в банку с кипятком какую-то мелко растертую сухую зеленоватую траву.

Святые травки, это нам, бичам, сейчас первое дело. Без них - никак. И почки простудить можно, и совсем околеть. Так вот. Историю свою рассказать обещал…

Да не стоит. Пойду я, наверное, - хотел уже дезертировать я, но бомж не предоставил мне такой возможности, схватив грязной рукой за куртку.

Не, я тебе обещал. Слово дал. А у бича - кроме слова, можно сказать, и нет ничего. Ты думаешь, вот - бич, бомж, алкоголик и никудышный человек? Не совсем так, браток. Я ж таким не всегда был. Я ж еще в Манхэттенском проекте участвовал. А это дело серьезное…

«Так. Стоп-машина! Крыша - ту-ту!»

Подожди… - перебил я бомжа, - как это - в Манхэттенском проекте? То ж сороковые годы двадцатого века было, в Америке! А сейчас у нас тут Россия, да и двадцать первый век на дворе.

Думаешь, я с катушек слетел, и все мозги пропил, да? Нифига! Я - в норме. Ты думаешь, я не знаю какой сейчас год? Что мне этот ваш год? Я из двадцать третьего века…

«Ох, только бы уйти спокойно, - подумал тогда я, - Мужик явно совсем плох. Наверное, ни в одной психушке уже мест давно нет, вот и выгнали безобидных и тихих на улицу. Тех, за кого платить некому бродягами сделали. Сволочное все-таки у нас государство!»

Но бомж заблокировал мне выход, перегородив дорогу из-под лестницы, где мы стояли.

Говоришь, ты - математик? Значит должен знать, что путешествия во времени в прошлое - невозможны. Вот если ты сейчас пойдешь и убьешь своего предка, то как ты сам появишься на свет, если ты из будущего?

Ладно, не надо, - успокоил меня бомж. - Ты мне еще про парадокс Эйнштейна расскажи. Я сам тебе могу таких лекций целый курс прочитать. Я, между прочим, имею степень по топологии пространства. В ваш мир я попал из параллельной реальности, которая неподвластна моим действиям тут. Туда я и могу… должен вернуться.

«Бог мой, а бред у него не так уж и прост. Голыми рукам этого дядю не возьмешь.»

А как же Манхэттенский проект?

А что Манхэттенский проект? Там я у них расчетчиком был. Критические массы рассчитывал. Тогда же не было этих ваших компьютеров, все вручную считали, на механических машинках. Там жизнь знаешь какая была - не поверишь, фантастическая! Одна беда - баб не хватало. Ученым-то им было хорошо, они там со своими женами жили. Тем, кто еще не обзавелся - разрешили подругу привезти, только чтобы не выезжала потом никуда. А простым сотрудникам, типа меня, кто не женат еще? Как им-то быть? Но потом, шеф наш, генерал Гровс, распорядился, и недалеко дом терпимости организовали. Хороший человек был генерал Гровс, что бы потом не говорили про него. Душевный. Но - строгий, дисциплину, порядок любил, это уж у него не отнимешь. А что? Так только и можно было. Я же почти все прочитал, что у вас про «Манхэттен» понаписали. Знаешь, там ложь половина. Или - почти ложь. Наши, кто в проекте был, они сами же и начали. Напридумывали потом всякого. Кто себя обелить, кто - других очернить. А тогда… Для большинства наших яйцеголовых это была такая игра. Они сами все тогда это признавали, и не один раз. Для всех в Лос-Аламосе время, там проведенное, было на самом деле просто замечательным. С их точки зрения проблемы были интересными, финансирование - просто неистощимым. Физик у нас был один из Англии, Джеймс. Дружили мы с ним. Так он прямо и говорил - «золотое сейчас время, надо пользоваться, пока дают». Получали все, что хотели. Действительно, там у нас были собраны все самые могучие ученые. Со всего мира. Ну, кроме России, конечно. Там они просто упивались компанией друг друга. Вместе работали над общим и срочным поручением, выполнение которого сносило фальшивые перегородки между соседними дисциплинами.

А как вы разговаривали? Ваш русский безукоризнен.

У меня америкэн инглиш тоже безукоризнен. Физику и математику я знал, и особых проблем с общением не было. Не веришь?

Ну, почему, - я предпочитал не спорить.

И тут он бегло стал говорить что-то на английском, но со «смазанным» произношением, так что я понимал только отдельные слова.

Вот так-то. А потом все для меня закончилось…

Как почему? Бомбы сделали. Сначала всего три. Одну на полигоне взорвали, а две другие на Японию сбросили. И тут кто-то из наших яйцеголовых секреты вашим, в Россию продал. Я уж не знаю, за деньги продал или из убеждений, только стали всех тщательно проверять. Кто - откуда, где родители, где родственники, какие у кого связи. А какие у меня тут родители-родственники? И прижали всех. Совсем выходить запретили, только по спецпропуску. Ну, когда так гайки закрутили, понял я, что надо делать ноги. А то найдут меня, за шпиона примут и на электрический стул. Вот и скакнул я на пятьдесят лет вперед. В Россию. Думал тут рай на земле, а тут у вас Апокалипсис какой-то. А сейчас еще и мороз как в Арктике, я тут уже пообтерся малость, а то, как прибыл, так в милицию сразу и забрали, обобрали до нитки, выдали какое-то чужое барахло и выкинули на улицу. Без денег и без документов. Ты бы мне хоть телевизор дал посмотреть. Помыться, постираться…

А где же ваша машина времени? - спросил я, незаметно для себя перейдя на «вы», но пресекая тем самым тему про «телевизор и помыться».

Да вот тут - бомж постучал себя по лбу, - машина и времени и пространства. Она есть тут у каждого, только далеко не всякий может ей пользоваться. Вот я - умею. Научить не могу, это только у нас могут, в моем мире. Обратно вернуться не получается, блокирует меня что-то, мешает. Вот и застрял я здесь у вас.

А в будущее скакнуть? Еще вперед, если отсюда к себе не можете? Вам же это должно быть просто. Нет?

В ваше будущее? А я знаю, что там? Может там и нету уже ничего, в этом вашем будущем? А тут я уже привык, пообтерся малость…

На этом наш московский знакомый закончил свой рассказ. И тут посыпались комментарии.

Занимательно… - сказал кто-то из наших девиц. - Если бы я не увлекалась магией и мистицизмом, то приняла этот рассказ за выдумку.

А я знаю достаточно много таких случаев, когда люди появлялись и пропадали, - поддержала подруга кого-то из знакомых парней - маленькая белобрысая девушка, чем-то похожая на анимешный персонаж. - Многим покажется, что это бред, но наверняка у каждого человека были странные чувства, что он помнит какие-то отрезки из прошлой жизни. Это, конечно, самый простенький пример.

Фантасмагорично и страшно, однако, - сказал кто-то из знакомых парней. - Сказки для обывателей.

А продолжение? - не выдержала я.

Какое вам продолжение? - удивился московский знакомый. - Это все. Я поднялся к себе и больше его никогда и нигде не видел и не встречал. Но напоследок он подарил мне монетку - с одной стороны что-то вроде пятиконечной звезды, а с другой - надпись, латинская фраза, как будто процарапанная иглой: «Fide, sed cui fidas vide». У меня эта монетка до сих пор где-то валяется.

После этого резюме мне как-то вдруг поплохело и резко захотелось домой, но никто меня не отпускал. Московский приятель моих друзей сразу же свалил, сославшись на то, что ему рано утром надо вставать. Вообще бы не ложился, и вставать бы не потребовалось! Остаток ночи мы провели в клубе. На танцполе. Рассказов ни у кого больше не оказалось, и клуб всем нам показался хорошей идеей. В баре было прохладно, почти холодно, но на танполе на пару градусов выше. Там все усиленно занимались простыми движениями, пытаясь не околеть. Самым теплым местом оказалась единственная батарея в коридоре, где я и грелась время от времени. Хотя все-таки нашлись, нашлись настоящие джентльмены в этом забытым богом и отоплением месте! Мне за вечер были предложены: белая мужская рубашка, секс без обязательств, черный мужской пиджак и полбутылки тайно пронесенной водки, так что замерзнуть все ж таки не дали. От водки и секса я, правда, отказалась: я очутилась за столом между двумя Сергеями, и загадала желание. Парни потом быстро опьянели, а я жутко боялась напиться, а то бы исполнилось не мое желание, а их.

Повара уже ушли, поэтому ничего горячего заказать не представлялось возможным. Только чай в пакетике и без сахара. Полный бред.

У диджеев оказались какие-то проблемы с пультом, поэтому оглушительный рев и долбежка время от времени прерывались не менее искренним матом на фоне абсолютной тишины. Короче - душевно было, хорошо. Если я рискнула прийти в клуб в чулках сеткой на голое тело, то вот под утро этот подвиг повторить бы уже не решилась. Для чего пригодились прихваченные очень кстати джинсы. Из холодного клуба мы вышли на еще более холодную улицу, а за поворотом на нас радостно накинулся еще и утренний ветерок. И снова спасением послужила батарея при входе в метро. Это последний привал перед рывком домой, и все…

Золотые искры утреннего света опустились на выпавший ночью первый снег и он засветился и засверкал мириадами маленьких вспышек, ослепляя все вокруг себя. Каждая снежинка была по-своему необыкновенна и прекрасна, издавала свой особенный чудный свет, завораживающий и притягивающий. Но недолго лежать этому великолепию. Через несколько часов проснувшийся город растопчет его в слякоть миллионами ног и автомобильных шин, размажет бурой грязью по тротуарам и площадям.

Трошка был обыкновенным бомжем, бродягой, каких много на улицах Москвы. Каждое утро выбирался он из подвала или сарая где бог сподобил его переночевать и шел просить подаяние или собирать бутылки на улице, таща за собой свой нехитрый скарб. Вместе с ним всегда можно было видеть Кузю – желто-серую собаку непонятной породы.
Трошка нашел Кузю несколько лет назад, когда, спасаясь от холода, забрел в подъезд жилого дома. Бродяга залез под лестницу и заснул там, завернувшись в одеяло, а наутро заметил, что рядом с ним примостился щенок, который сопел, свернувшись калачиком у него на груди. «Эх ты, дурилка! Ну что ж, если уж сам пришел, видно придется теперь вместе нам с тобой горевать», - подумал Трошка и взял собаку с собой. Когда он поднял Кузю на руки, вдруг заметил, что к его шее привязан какой-то маленький брелок.

«Гляди-ка медаль! А собака-то породистая! Может быть даже какой-нибудь редкой породы!» - бродяга разменял седьмой десяток и глаза у него были уже давно не те, он не смог разглядеть что было написано на ярлычке, и поэтому просто завернул его в платок и бережно положил в карман.
С тех пор Кузя повсюду сопровождал его. Он оказался неприхотливым и быстро привык к бродячей жизни. Трошка научил его разным командам и пес даже помогал бродяге собирать бутылки. Правда, часто он плутовал – вместо стеклянных из-под пива приносил пластиковые из-под газировки, которые не стоили ровным счетом ничего.
Трошка никогда не бил своего любимца, но что-то такое ему говорил, что собака поджимала хвост и удирала на поиски «правильной» бутылки. - Ну прямо бомж настоящий ни дать ни взять. Вы только гляньте как он бережно с тарой обращается, - шутили Трошкины друзья, такие же бездомные, как и он сам.

На это Трошка обижался: «Ну какой же он бомж! Он породистый! У него и медаль есть, если хотите знать! Мы с ним еще на выставках первые места будем брать!» И если спорщики не утихали, Трошка доставал из кармана свой носовой платок и медленно для эффекта разворачивал его, демонстрируя публике собачью «медаль». Однажды Кузя вечером не вернулся. И появился только на следующий день. Обрадовавшийся Трошка кинулся к своему любимцу, но заметил, что с собакой что-то не так.
Пёс понуро ковылял, заваливаясь налево. Трошка бросился к нему и ужаснулся: весь бок у пса был обварен – шерсть на нем почти полностью вылезла и торчала из покрасневшего мяса только редкими клочками.
«Господи, да кто же так тебя?» - закричал-засуетился Трошка, - «Что же это такое? Да как может это случиться?» Он подбежал к собаке и взял ее на руки. Видно Кузе было очень больно, потому что он заскулил. Но при этом не зарычал, а тихо лизнул хозяина в лицо, то ли утешая, то ли подбадривая его.
«Товарищ милиционер! А где здесь больница для зверей?» - кинулся Трошка к постовому. Тот пробормотал что-то сквозь зубы и уставился в землю, словно не замечая стоящего перед ним человека. «Ну где же?»-настаивал бродяга. Не дождавшись ответа, он обратился к первому попавшемуся прохожему, затем к другому. Наконец ему показали.
Трошка влетел в приёмную ветеринарной клиники, держа пса на руках. Люди, видя его, в грязных оборванных лохмотьях, в дырявых, давно сношенных ботинках и не раз штопаных штанах с выпуклыми коленками, держащего на руках изувеченную собаку, отшатывались в стороны, становились у стен, чтобы случайно не запачкаться, не замараться о него, а он никого не замечая, ворвался в кабинет хирурга. - Вот, смотрите, что с собакой!
-Да не суетитесь, гражданин, не суетитесь! Что случилось? – врач поднял глаза от бумаги.– Господи, да как вас…да как тебя вообще сюда пустили? Кто такой? – захрипел он вдруг.
-Погодите! Ну подождите же! Ну доктор! – начал униженно причитать Трошка. – Да это же не простая собака! Она не моя!
-А чья же?
- Ну я ее нашел в подъезде. Но она породистая, - начал он быстро уверять врача. – Вот такая породистая! Медаль у нее есть! Сейчас сами увидите! Секунду! Трошка достал из кармана медаль и показал ветеринару: «Вот! Смотрите!» Доктор несколько секунд изучал ее, затем внимательно посмотрел на Трошку и вдруг смягчился. «Ну ладно, сейчас я вашу собаку перевяжу. Спасем вашего медалиста». Он смазал Кузин бок каким-то лекарством, а потом перемотал бинтом.
«Только больше сюда ни ногой! Ясно?» Трошка кивнул.

Прошло несколько месяцев, а Кузя все никак не выздоравливал. Трошка отказывал себе во всем, но носил собаке лучшее из того, что мог достать.
- Леночка, дай беляшик? – упрашивал он знакомую ларечницу. – У меня ведь собака больная, ей мясо нужно. Ну ради Кузи, а? Ну что тебе стоит?
- Эх, нахлебник старый, небось сам ты беляши эти и уплетаешь, - говорила она, но все же не отказывала.
- Спасибо! Бог тебя не забудет! Вот увидишь, поправится пес, какие мы призы возьмем!
На международных выставках побеждать будем!
- Эх не трепался бы ты лучше… Какие там призы!- устало махала рукой женщина.
- Верно-верно! Возьмем! Доктор как медаль Кузькину увидел, так и сказал: буду породу спасать. И денег за лечение не взял!
С наступлением холодов Кузе стало только хуже. У него отказала задняя лапа и теперь он ходил спотыкаясь и прихрамывая. Но Трошка уже не мог показать его ветеринару.
Он и сам заболел. Его постоянно мучил сухой кашель, от которого не спасало даже самое лучшее одеяло, которое бродяга сшил когда-то из нескольких матрацев. Наверное, он мог бы пойти в приют для бездомных, но с собаками туда не пускали, а он боялся, что Кузя без него пропадет. Поэтому жил он где попало, чаще всего – под железнодорожной платформой. Той самой ночью, когда выпал первый снег, Трошке стало совсем плохо. Он вдруг резко дернулся во сне и рефлекторно изо всех сил прижал к себе собаку. Кузя взвизгнул от боли и отскочил в сторону. Но поняв, что хозяину плохо, вернулся к нему, обнюхал и стал лизать ему лицо.
Трошка не двигался, он уже еле-еле дышал. Кузя принялся бегать вокруг хозяина и отчаянно лаять. Случилось это в два часа ночи, на улице было безлюдно, но он все же наскочил на двух молодых ребят, в сильном подпитии возвращавшихся домой. Они попытались отогнать странного пса в грязных бинтах, покрытых засохшей кровью. Но он не отставал, а словно звал их куда-то. Внезапно пёс скрылся в темноте и вернулся, держа в зубах бутылку. Настоящую "чебурашку", за которую в любом пункте приема стеклотары дают не меньше пяти рублей. Он стоял перед ними, виляя хвостом и неестественно подпрыгивая на одной задней лапе.
- Так он фокусы умеет показывать! – засмеялись прохожие. – Але-Ап! Ну! Апорт! Фас! Тьфу ты.
Видя, что пёс не слушается, ребята махнули на него рукой и пошли дальше. А Кузя вернулся к своему хозяину. Наутро их нашли вместе – человека и собаку.
«Черт, опять эти бомжовские жмурики, да еще и псина дохлая, - бормотал санитар, поднимая труп. – И когда же этих бичей поселят, наконец, на необитаемом острове, чтобы они нормальным людям жить не мешали?» Из руки трупа вдруг выпало что-то блестящее.
- Что это? – спросила стоящая рядом медсестра. Санитар повертел металлическую пластинку в руке: - Да это брелок такой от джинсов.
Видишь вот тут мелкими буквами написано: «Левайс, США». -Он пригляделся:
Только это не Левайс и не США на самом деле. Они таких не делают. Фальшивка. Этого добра у вьетнамцев на рынке полно. Он безразлично выкинул пластинку и машина уехала.
Когда поднялось солнце и первый чистый снег заблестел ему навстречу, маленькая металлическая табличка засветилась еще одним огоньком на белоснежном одеяле, внося свою лепту в красочность нового дня. Она сверкала яркими неподдельными лучами и свет этот уходил далеко в небо, пропадая в облаках.